Венсеслао Фернандес Флорес "Я и вор"
Уезжая
летом на отдых, сеньор Гараменди попросил меня:
– Дружище, вам ведь все равно нечего делать, окажите
услугу – присмотрите за моим домом.
Вообще-то неправда, что мне нечего делать, и сеньор Гараменли это прекрасно знает; но он считает, что если ты
не выезжаешь отдыхать – и не по причине какого-то важного дела, – то значит, ты
решил предаться полному безделью. Поэтому я только уточнил:
– Что по-вашему значит "присмотреть"?
– Думаю, это и так понятно, – недовольно ответил он.
– Я должен обходить все комнаты, осматривать мебель...
– Да нет! Что за глупость! Достаточно будет, если вы
как-нибудь прогуляетесь мимо моего дома и посмотрите закрыты ли занавески,
спросите у привратника не случилось ли чего и поднимитесь проверить заперта ли
дверь. Вам, конечно, невдомек, но на свете полно воров, и среди них есть такие,
что специализируются на работе летом, и вот их-то я и опасаюсь. Они узнают,
какие квартиры остаются без хозяев и, не спеша, и со всеми удобствами, обчищают
их. Иногда они живут в них по нескольку дней: угощаются имеющейся там едой,
спят на роскошных хозяйских кроватях и тщательно выбирают, что стоит унести, а
что нет. И нет от них никакой защиты. Об их визите узнаешь, только по
возвращению, увидев устроенный ими беспорядок, то есть когда уже ничего нельзя
поделать, и все украденное уже продано или хорошо припрятано.
– Ну хорошо, – зевнув, согласился я. – Я присмотрю.
На самом
деле я и не думал куда-то там ходить. Гараменди с тех
пор, как сделал мне пару мелких одолжения – о которых он помнит лучше чем я, –немного
злоупотребляет своими надоедливыми поручениями.
К тому же... он просто раздражает меня своими пальто,
своими сигарами, очками, своим животом и золотыми зубами. Так что, когда я
нахожу у него какой-нибудь новый недостаток, то испытываю скрытое
удовольствие.
Оказывается, он еще и трусишка. Бояться воров – ну что за
нелепица. Как можно принимать это всерьез?
Прошло некоторое время: я наслаждался жарким мадридским
летом, сидя на открытых террасах, вспоминал детство, смотря старые фильмы,
которые кинотеатры крутили в это время почти задаром. Но однажды после обеда, устроившись
в кресле в своем кабинете, когда усталость и лень совсем разморили меня, и я
сквозь полудрему думал, что человечество все равно никогда не оценит мой
аскетизм, и что неплохо было бы предаться сиесте не на час, а на два, внезапно
вспомнил:
– Черт! Я же так ни разу и не сходил к дому Гараменди.
И уверяю вас, только для очистки совести, чтобы можно
было бы потом поклясться, что я честно исполнил поручение, протянул руку к
телефону и не спеша набрал номер.
Развалившись
в кресле, я прислушался, но в трубке раздавались только трели звонка в пустой
квартире:
– Тррр!
Тррр!
И больше ничего.
И вдруг незнакомый
приглушенный голос произнес:
– Слушаю.
– Что? – в изумлении воскликнул я. – Разве это не
квартира сеньора Гараменди?
Голос
стал притворно писклявым и радостно, но
невпопад, воскликнул:
– Да, да! Конечно! Здравствуйте!
Я был ошарашен.
– Послушайте, не будете ли вы так любезны объяснить, что
вы там делаете?
Тягостное молчание.
– А вы случайно не вор?
Тишина.
– Если вор, то так и скажите! – потребовал я.
– Ладно, – сказал уже естественный приглушенный и
хрипловатый голос. – По правде говоря, я действительно вор.
– Ну и вляпался я из-за вас! Я близкий друг сеньора Гараменди; уезжая, он попросил меня присмотреть за его
домом. И что я теперь ему скажу?
– Может рассказать
ему все как есть, – робко предложил голос.
– Да, отличная идея! Рассказать как мы тут с вами мило
болтали? Черт вас дернул снять трубку!
– Я нечаянно! – виновато ответил голос. – Стоял рядом с
телефоном, он зазвонил... ну и я машинально ответил. У меня тоже есть
телефон... привычка, понимаете?
– Ну и дела!
– Поверьте, я очень сожалею.
– Я так понимаю, что предлагать вам оставить все на месте
и отправиться прямиком в ближайший участок, чтобы сдаться полиции...
– Нет, нет, не
буду вас обманывать – этого я не сделаю.
– Тогда хотя бы скажите, много ли вы собираетесь унести?
– Да какое там много! Извините, если вам неприятно это
слышать, но у этого вашего друга и взять-то нечего – одно барахло.
– Подождите! А серебряный письменный прибор? Такой
массивный и явно не дешевый.
– Да, он уже в мешке. Ну и еще несколько безделушек,
золотая рукоятка от трости, да пара зимних пальто. И все! Это не серьезно.
– А серебряный поднос видели, с чеканкой в виде цветов?
Он должен быть в столовой.
– Видел.
– Тоже в мешке?
– Нет. Слегка посеребренная дешевая поделка.
– Но согласитесь, он очень красивый.
– Дешевка.
– Возьмите его.
– Да зачем он мне?
– А я говорю, возьмите! Идиот,
вы что не понимаете: если вы его оставите, то станет ясно, что он не
серебряный. А это... мой подарок. Говорю вам, возьмите.
– Ну хорошо... только ради вас... хотя он будет мне
только обузой.
– Вы уже весь дом осмотрели? Я бывал только в кабинете.
Полагаю, мебель шикарная, не так ли?
– Пфф! Претензий много, а вкуса
не хватает. Да и похоже, ваш приятель скуповат.
– Как это ни печально, должен с вами согласиться. И вкуса
ему действительно не хватает.
– Вы не поверите, у него в гостиной две плевательницы.
– Да вы что!
– Представьте себе. Вы не бывали в гостиной? Тогда вы
многое потеряли. Я обычно работаю в хорошо обставленных домах и уверяю вас,
этот – просто позорище.
– Да уж! Мне всегда казалось, что Гараменди
слишком много о себе воображает. А как вам спальня сеньоры? Говорят, она просто
конфетка. Гараменди утверждает, что она стоила ему
целого состояния. И правда так хороша?
– Да я особо не приглядывался. Если хотите, схожу посмотрю.
– Нет, нет! Не подумайте, что мне это так уж интересно. Я
просто так спросил.
– Я там прихватил неплохие меха.
– Ну, я думаю! У его жены должно быть манто из лисьего
меха.
– Уже в мешке. Вместе с соболиной шубой.
– Да, шуба дороже, но смотрится как-то кичливо. А вот
лисье манто – просто прелесть.
– Оно вам нравится?
– Оно очень нравится Альбертине...
моей подруге... точнее, невесте. Однажды мы повстречали сеньору Гараменди в этом манто, и с тех пор Альбертина
только о нем и говорит. Думаю, она стала меньше меня любить, так как все время
думает, что я никогда не смогу подарить ей такое же.
– Кто знает? Черт побери, не надо отчаиваться.
– Нет, нет... я никогда... это точно...
Мы помолчали.
– Послушайте, сеньор...
– Да?
– Если вы позволите... мне было бы очень приятно подарить
вам это манто...
– Что за глупости!
– Ничуть! Вы мне симпатичны и...
– Но как я могу принять это? Лишить вас...
– Не волнуйтесь, я не обеднею. У меня этого добра и так
хватает.
– Нет, нет!
– Ну, хорошо. Тогда пусть это будет мой подарок Альбертине. Теперь-то вы не сможете отказаться. Только
подумайте, как она будет рада.
– Да, это правда.
– Так куда прислать?
Я продиктовал адрес.
– Может, что-нибудь еще?
– Нет, нет! И очень вам признателен. Желаю удачного
завершения этого дельца.
– Спасибо, сеньор.